Прижав к груди свое сокровище, Пуаро поспешил наверх и, встретив на лестничной площадке Джорджа, вверил тому коробку.

— Внутри содержится очень ценная вещь, — сообщил он. — Джордж, любезнейший, положите ее в средний ящик моего туалетного столика, рядом со шкатулкой, где лежат жемчужные запонки.

— Слушаюсь, сэр, — отозвался Джордж.

— И не повредите, — предостерег Пуаро, — будьте осторожны. Внутри очень важная улика.

— Не извольте беспокоиться, сэр.

Пуаро сбежал по лестнице вниз и, схватив на ходу шляпу, выскочил из дома.

Возвращение Пуаро получилось менее эффектным: верный Джордж, в соответствии с полученными инструкциями, впустил хозяина через боковую дверь.

— Все в Башне? — поинтересовался Пуаро.

— Да, сэр.

Последовал короткий приглушенный диалог, и Пуаро с видом победителя проследовал в кабинет, где меньше месяца назад произошло убийство, и окинул взглядом комнату. Там были все: леди Эстуэлл, Виктор Эстуэлл, Лили Маргрейв, секретарь и дворецкий. Парсонс нерешительно жался у двери.

— Сэр Джордж сказал, что я нужен здесь, — нервно обратился Парсонс к Пуаро. — Не знаю, имею ли я право…

— Все в порядке, — успокоил его детектив. — Останьтесь, прошу вас.

Пуаро вышел на середину комнаты.

— Это было весьма непростое дело, — начал он задумчиво. — Непростое потому, что теоретически сэра Рубена Эстуэлла мог убить кто угодно. Кто наследует его состояние? Чарлз Леверсон и леди Эстуэлл. Кто в тот вечер последним видел его в живых? Леди Эстуэлл. Кто с ним ругался? Опять-таки леди Эстуэлл.

— Да что это вы несете? — возмутилась леди Эстуэлл. — Да как вы…

— Но с сэром Рубеном в этот вечер поссорился еще один человек, — тем же задумчивым голосом продолжал Пуаро. — Еще один человек ушел от него, весь кипя от ярости.

Если сэр Рубен был жив без четверти двенадцать, когда от него ушла его жена, то до прихода Чарлза Леверсона оставалось еще десять минут, десять минут, за которые кто-нибудь мог совершить убийство и незамеченным вернуться к себе на третий этаж.

Виктор Эстуэлл вскочил со своего места.

— Какого черта… — Он задыхался от бешенства.

— Вы, мистер Эстуэлл, однажды в порыве гнева уже убили человека — в Африке.

— Я вам не верю, — вдруг выкрикнула Лили Маргрейв.

Она шагнула вперед, сжав кулачки. На щеках у нее выступил яркий румянец.

— Я вам не верю, — повторила она.

— Это правда, Лили, — выдавил из себя Виктор, — только эта ищейка кое-чего не знает. Тот, кого я прикончил, был местным колдуном. И на моих глазах принес в жертву пятнадцать невинных младенцев. Думаю, меня можно понять.

Девушка подошла к Пуаро.

— Мосье Пуаро, — сказала она, глядя ему в глаза, — вы ошибаетесь. Если человек чересчур вспыльчив, выходит из себя по пустякам, это вовсе не означает, что он может убить беззащитного. Я знаю, говорю вам, я точно знаю, что мистер Эстуэлл на такое не способен.

Пуаро взглянул на нее с хитрой ухмылкой и слегка потрепал по руке.

— Вот видите, мадемуазель, — промурлыкал он, — и вам не чужда интуиция. Так вы уверены в мистере Эстуэлле?

— Мистер Эстуэлл прекрасный человек, — сказала она тихо. — Он не имеет ничего общего с махинациями своего брата относительно прииска. Он порядочный человек, и я.., я обещала выйти за него замуж.

Виктор Эстуэлл, подойдя, взял ее за руку.

— Богом клянусь, мосье Пуаро, — произнес он, — я не убивал брата.

— Конечно нет, — отозвался Пуаро, окидывая взглядом помещение. — Видите ли, друзья мои, под гипнозом леди Эстуэлл упомянула, что занавеска в тот вечер в одном месте странно топорщилась.

Все взгляды дружно устремились на окно.

— Вы хотите сказать, что там прятался убийца? — воскликнул Эстуэлл. — Вот так номер!

— Да! — мягко сказал Пуаро. — Только это была не оконная штора.

Повернувшись, он указал на занавеску, прикрывавшую винтовую лестницу.

— Накануне убийства сэр Рубен ночевал в спальне наверху. Он завтракал в постели и при этом давал какие-то указания вызванному туда мистеру Трефюзису. Уж не знаю, что мистер Трефюзис забыл тогда в спальне, но что-то явно забыл, поскольку вечером, уже пожелав сэру Рубену и леди Эстуэлл покойной ночи, он вспомнил об этом и поднялся в спальню. Думаю, супруги этого просто не заметили, поскольку между ними сразу же вспыхнула ссора, в разгар которой мистер Трефюзис и спустился из спальни обратно в кабинет.

Слова, которые они бросали друг другу в лицо, никоим образом не были предназначены для чужих ушей, и мистер Трефюзис оказался в затруднительном положении.

Опасаясь гнева сэра Рубена, мистер Трефюзис решил затаиться, а потом незаметно выскользнуть. Выходя из комнаты, леди Эстуэлл подсознательно отметила очертания его фигуры за занавеской.

Когда леди Эстуэлл ушла, Трефюзис попытался улизнуть незамеченным, но не успел — сэр Рубен случайно повернул голову… И без того взвинченный, он напустился на секретаря, решив, что тот их просто подслушивал.

Медам и месье, я кое-что знаю о человеческой психологии. С самого начала расследования я исключил из числа подозреваемых людей вспыльчивых, с тяжелым характером, ибо вспыльчивость сама по себе есть нечто вроде предохранительного клапана. Лающая собака не кусается.

Нет, моим подозреваемым сразу оказался человек вежливый, воспитанный, человек терпеливый, умеющий держать себя в узде, человек, которым девять лет безбожно помыкали. Самое страшное напряжение — то, что длится годами, самая сильная обида — та, которая накапливается годами.

Девять лет сэр Рубен измывался над своим секретарем, и девять лет тот молча сносил оскорбления. Но рано или поздно всякому терпению приходит конец. Пружина лопается. Так случилось и в тот вечер. Сэр Рубен, отведя душу, сел обратно за стол, но секретарь, вместо того чтобы покорно и смиренно удалиться, сорвал со стены тяжелую деревянную палицу и проломил голову человеку, который ни в чем не знал меры.

Пуаро повернулся к остолбеневшему Трефюзису.

— Вам было так просто организовать себе алиби. Мистер Эстуэлл считал, что вы были у себя в комнате, но ведь никто не видел, как вы туда поднимались. Убив сэра Рубена, вы хотели незаметно исчезнуть, но тут послышались чьи-то шаги, и вы спрятались обратно за занавеску. Вы были там, когда в кабинет вошел Чарлз Леверсон и когда появилась Лили Маргрейв. Очень не скоро вам удалось тихонько прокрасться по спящему дому к себе в спальню… Ну... сможете ли вы это отрицать?

— Я... я никогда… — залепетал Трефюзис.

— Прекратите! Что вы можете сказать? Две недели я ломал комедию, показывая вам, как кольцо постепенно сжимается вокруг вас. Отпечатки пальцев, следы, нарочитый обыск в вашей комнате — все это вселило в вас ужас.

По ночам вы лежали без сна, гадая, не оставили ли где-нибудь отпечатков пальцев или следы ботинок.

Вы снова и снова перебирали в уме события того вечера, прикидывая, все ли меры предосторожности были соблюдены, и в конце концов ваши нервы не выдержали: вы допустили промах. Я заметил страх в ваших глазах, когда поднял некий предмет на лестнице, где вы в тот вечер находились. И сразу устроил грандиозное представление с коробкой и передачей ее на хранение Джорджу.

Пуаро обернулся к двери.

— Джордж?

— Слушаю, сэр, — вышел вперед верный слуга.

— Будьте добры, расскажите дамам и господам, каковы были мои инструкции.

— Положив коробку в указанное место, я должен был спрятаться в платяном шкафу, сэр. В половине четвертого дня в комнату вошел мистер Трефюзис, выдвинул ящик и достал коробку.

— А в коробке, — продолжил Пуаро, — была самая обычная булавка. Я всегда говорю только правду: я действительно кое-что подобрал тогда на лестнице. У вас, у англичан, ведь есть поговорка: «Кто булавку найдет, к тому счастье придет». Вот ко мне счастье и пришло: я нашел убийцу.

Он повернулся к секретарю.